Очень общие сведения.

• Стартовали: 13 человек.
• Дошли до финиша: 5 человек.
• Пробег: 20+65+119 км.

Потери:

• Один перелом
• Одна покрышка и несколько камер
• Два прокола* (*на одно колесо)
• Сломанный багажник
• Банка пива, содержимое коей пропитало рюкзак

Цитатник события:

• «Помидоры! Ой, комары!» (puh)
• «Когда ёлка маленькая, она… маленькая!» (puh)
• «Десять километров я и мёртвый доеду». (maksb)

 
День 0, то есть ночь.
Знаки судьбы – 1. Комары и помидоры.

На вокзале руководитель сего безобразия так и не появился.

Как выяснилось, puh понадобился срочный велоремонт – и они метнулись к Тохе, быстро починились и каким-то чудом успели на электричку, подсев на… (а не помню, где-то на Северянине…) Приключения начали приключаться, пока со счётом 1:0 в пользу байкеров.

По дороге на стоянку в нашем направлении пронеслись несколько гоп-мобилей с музыкой.

– Запалили стоянку! Они все туда едут. – Но наши опасения не оправдались.

Фраза о помидорах и комарах возникла в момент растаптывания места для палатки. Возможно, Люда была голодна, а возможно, ассоциативный ряд был более длинным. Предлагаю домыслить самостоятельно.

День 1.
Десять негритят, начало. Хвост впереди головы. Мужик, кремень и краб.

По итогам ночных 20 км Фёдор с подругой решил слиться в Переславле. На ВМ было написано «отстающих – отстреливаем», так что, не дожидаясь худшего, большая часть группы уломила за Rolfом, благо тот был с треком. Мысль о том, что ни ведущий, ни замыкающий, ни второй пилот так и не обогнали группу, меня посетила слишком поздно. А потом поступил звонок от Рейсера: за нами остался последний на ближайшие 40 км магаз. Мораль: не лезь вперёд батьки.

Фёдора с подругой отстрелили у магазина, чтоб не мучились ещё 35 км, и нас осталось 11. У станции голова догнала хвост, сделала ему внушение, и дальше покатились  по грунтам.

На одном из отрезков я спешилась, пропуская Люду. Следующий кадр – поваленный байк Люды, безымянный палец на правой руке выглядит странно и не сгибается. Кругом поле, дорога состоит из вымешанной трактором глины, засохшей в произвольных формах. Перевязка, таблетка обезболивающего – и мы едем дальше и ждём их с Женей на грейдере.

– Люда – мужик! – не помню кто сказал, но как ещё реагировать на появление Люды о полутора руках, но верхом? До ближайшей больницы – в Пересавле – ещё 20 км. Эти 20 км она проехала. Люда – кремень.

А вот Tulla c Максом пришлось оставить на асфальте посреди пути: покрышка жениного Аиста – пардон, Ибиса – решила сдохнуть окончательно. Вот примерно в том месте, с которого начинается моё фотоповествование. Судьба явно была против их участия в походе – третье предупреждение. На самом деле правило об одной покрышке на группу можно было бы и взять на вооружение… То есть она, конечно, у нас была! Но подходила только под два колеса – на 28’’ петровой Орбеи.

Больничка оказалась невзрачной, но рядом парковался Кадиллак. Богатые тоже ломаются. Рейсер с Людой отправились к докторам, а мы расположились во дворе. Настоящий байкер способен разбить лагерь где угодно! Спасибо Наталь_Е и Петру за чай))

Люда вышла из больнички с рентгеновским снимком и клешнёй из натурального гипса – таки перелом. Так Люда стала крабом. До лагеря доехали в полном составе со сливом пострадавших наутро.

День 2.
Слив защитан! Быстрые пески, шпалинг, далее везде.

Помнится, в электричке Рейсер утверждал, что он просто едет кататься и никого вести не будет…

Наутро группа похудела более чем наполовину. В путь отправились пятеро. Tull ехидно напомнил о грядущих ста километрах, оставшихся на нашу долю.

О музее узкоколейки ничего писать не буду – на то есть картинки, и по счастью День железнодорожника на работе музея никак не отразился.
А вот маршрут пришлось слегка подкорректировать. Плановая дорога бодро спунктиривалсь в самом начале, а вышедшие из леса бревноносцы сообщили, что видели ещё и мишкины следы. И мы повернули назад, чтобы выйти на грейдер.

Грейдер был потрясающим. В прямом смысле – трясло немилосердно. А потом начались пески переменной глубины и проезжабельности. В них было весело: ехали, зарывались, откапывались и пытались ехать дальше. Попёхали, но значительно больше проехали. Стояло пекло, и прошедший вечером-ночью дождичек почти не помог дороге уплотниться.

Последовавший шпалинг явно сговорился с предыдущим грейдером: тоже потрясающая дорога. Благо железка тут была уже давно разобрана и успела бы превратиться в густое поле, если б кому-то периодически не надобилось тут проезжать. А судя по боковой тропке, и проходить. Не отпускало ощущение, что сзади вот-вот нагонит паровоз. А потом сама себе показалась паровозом. Вероятно, это были первые симптомы кислородного отравления.

По дороге к Кубринску нашли славную купалку с бодрящей прохладной водой. Вылезать из воды не хотелось – хотелось в ней раствориться, глядя в небо с кудлатыми облаками. И чёрт с ними, с 75 километрами!

В Кубринск мы заехали с попы, иначе не скажешь. Сквозь задние дворы и помойку. На въезде случился прокол номер раз, и к Спешу Эпику захотелось приписать ещё одно словечко))). Тихий городок, пустая площадь перед ДК с одиноким бюстом вождя и несколько скрипучих местных великов. С этого места начинается наш асфальт.

Асфальт. Привал 1, обочина.

– А бодренько мы так пятнашку открутили!
– Поехали! Жрут!

Асфальт. Привал 2. 27 км до Талдома.

Собственно, что писать об асфальте? Он был вполне катим, иногда даже очень хорош. Скучно по нему ехать, только если смотришь по сторонам: пейзаж меняется медленно, ноги знай себе крутят, а тело молчит – и приходится осознавать, что двигаешься ты печально, а 30 кэмэче – это не скорость, а одно название. Я полдороги висела у Рейсера на колесе, втыкая в задний переклюк. Морда при этом, скорее всего, была совершенно бессмысленная, зато асфальт летел назад, приводя в состояние некоторого транса. Вот так ехать и не думать… просто ехать.

Дождик крапал-крапал и в конце концов докрапался до яростного ливня. Казалось бы, привычное дело крутить под дождём, но тут силы меня враз покинули, и я едва ползла. Очки залило, по голове било каплями. Мимоезжая машина обдала душем. А тут ещё и подъёмчик. Чёртовы лоси, подумала я, совсем скрылись из видимости. Ну и фиг с ними, поползу как ползётся. И в конце второй серии ливня таки доползла до остановки, где уже укрылась остальная компания.

– Меня чуть не смыло!

Асфальт. Привал 3. 10 км до Талдома.

– Дайте мне рукосипед! Ноги кончились!

Как бы то ни было, к этому привалу я прикатила третьей из пяти. Залегла на скамейку под крышей остановки и вытянула ноги вверх. Ногам помогло мало, а голове серьёзно поплохело: разобрал беспричинный неостановимый хохот. Андрей диагностировал кислородное отравление и предложил срочно переместиться под выхлопную трубу.

– Ещё 10 км и чебуреки! Поехали!
– Ну, 10 км я и мёртвый проеду, – процитировала я Макса.

На этом отрезке Эпик потерпел очередной фейл – второй прокол на том же колесе.

Финиш.
Ну и (_|_) этот ваш Талдом!

На перекрёстке, оставаясь ждать нашего незадачливого Эпик-фейла, Рейсер предался фантазиям о чебуреках. То есть это был заказ, но по факту – фантазии, так как на привокзальной площади станции Талдом в 9 вечера не то что чебуреками не пахло  – кафе были безвидны и пусты, а единственный продуктовый безнадёжно закрыт. Мужчины отправились на добычу в ближайший из открытых. Я саботировала – ноги просто закончились, а ехать было обратно в горку. Полуприкрытый кустами мозаичный Энгельс смотрел на клумбу перед собой, поблёскивая закатным солнышком. Вдоль станции стоял товарняк, а на узкую платформу стеклось нехилое количество народу. Поиск веловагона увенчался полууспехом – место было, но пришлось вешаться. Итог – трое довольных и двое укатанных: я с Петром.

Домой не ехалось – летелось. Что все московские улицы в сравнении с первой в жизни соточкой?